Прохладным утром выходного дня мы отправились гости к создательнице Port Agency, арт-менеджерке Кате Тейлор – а попали на настоящую кураторскую экскурсию. Внимательно рассматриваем Катину сокровищницу – и тебя приглашаем.
– Я никогда не была настоящим коллекционером, то есть человеком который специально покупает искусство. У меня все происходит по-другому: обычно работы попадают сюда после проектов, которые мы делаем в Port Agency, то есть у каждой работы есть история. Искусство для меня – это продолжение самого художника.
Трудно подсчитать, сколько всего у меня работ, потому что они сильно мигрируют между моей коллекцией и коллекцией Port Agency – я не могу сказать, что именно мое. С точки зрения права собственности, конечно, я всем этим владею, но какие-то работы все-таки принадлежат команде: они были переданы художниками не мне лично, а агентству. Например, у нас в офисе стоит скульптура Маши Куликовской и висит очень красивая большая живопись группы Nameless. Мне кажется, в общей сложности в коллекции около 50 работ, а в этой квартире – около 20 предметов.
Дома у меня остались вещи, которые меня не напрягают, потому что любоваться искусством и жить с ним – это абсолютно разные вещи. У меня очень много визуальных образов в течение дня, я хочу приехать домой и ничего не видеть. Большая живопись сильно давит, поэтому дома у меня в основном графика, я могу смотреть сквозь нее. Графика раскрывает важные для меня темы, но не кричит «Я огромная яркая картина, посмотри на меня», а обращает на себя внимание, только когда ты сам хочешь ее исследовать.
Гостиная
Алевтина Кахидзе – «Баррикады»
– Здесь изображена Революция Достоинства – переломный момент, в том числе и для искусства. Тогда еще художники не знали, как они могут себя выражать и нужно ли выражать себя вообще. Потому что у искусства в истории есть две роли: рефлексия и фиксация. Но как можно рефлексировать на события, которые происходят в настоящем моменте? Поэтому художники, которые стали участниками революции, создавали не художественные работы, а скорее документальные. Вот и в этой работе Алевтина Кахидзе документирует то, что видит перед собой. Она еще не может никак это отрефлексировать, потому что у нее еще нет опыта и отстраненной позиции, которая со временем формируется у художника.
Алевтина была участницей нескольких выставок, которые мы делали на тему революции. Эти выставки мы возили в Польшу, чтобы рассказать нашу историю и там. А потом работа органичным способом попала ко мне в коллекцию.
Алевтина Кахидзе – Эскиз к проекту, посвященному 25-летию дипломатических отношений Великобритании и Украины
– Этот проект Алевтина делала для British Council. Они создавали большие макеты, на фоне которых можно было сфотографироваться – с королевой, корги и так далее. В процессе подготовки она нарисовала несколько вариантов – что-то утверждали, что-то просили убрать. Здесь можно прочитать строчки из реальных писем процесса согласования – такой очень конкретный бриф на очень эмоциональный рисунок.
Валерия Трубина – «Котик раненый сидит, на ушко песика глядит»
– Валерия начинала свой путь как художница новой волны. Это графика 1989 года, из которой потом вышло ее довольно известное полотно, которое практически так и называется: «Котик раненый идет, ушко песика грызет». У нее есть целая серия таких рисунков, которые потом вылились в большую живопись. Такой шуточный сюжет и большая историческая ценность.
Саша Маслов – «Ветераны»
– Эта работа пока не нашла своего места на стене, но она мне очень нравится. Проект Александра Маслова был посвящен ветеранам Второй мировой войны. Он объехал много стран, где брал интервью у ветеранов: героями были и украинец, и русский, и американцы. Именно это фото из интервью с японцем, то есть этот разговор происходил с разных сторон баррикад. Герой рассказывал, как в Японии менялось отношение к войне, к лидеру и всем жертвам, которые были принесены. В каждом фото проекта важен не только сам герой, но и интерьер, в котором он снят. То есть портрет героя складывается целиком, только когда понимаешь, как и с чем он живет. Дом – это продолжение его самого.
Леся Хоменко – «Дiлянка землi пiд забудову»
– Вторая выставка, которую я делала в своей жизни, была персональной выставкой Леси Хоменко в «Украинском доме». Она была о Карпатах, которые с одной стороны кощунственно вырубаются, а с другой – тут же застраиваются. Леся пишет абстрактные карпатские пейзажи с фотографий, которые находит в объявлениях о продаже дилянок в интернете.
Кухня
Никита Кадан – «Процедурная комната»
– Принято считать, что тарелки на стене – это декор, что-то приятное, зачастую кухонное. Но у этих тарелок очень жесткий контекст: на них продемонстрированы разные варианты насилия. Однажды даже разгорелась дискуссия о том, что вешать такие вещи на кухне – это кощунство. Но это ирония над тем, что принято считать бытом и нормальным кухонным интерьером.
В советское время были такие графические инструкции, которые показывали, как, например, вести себя во время разных бедствий. Они очень похожи на инструкции, которые сейчас в самолетах висят. Все эти картинки формальные: у людей, которые на них изображены, всегда буддистский покой на лицах – это удивительно, потому что они ведь страдают. Никита переворачивает эту историю: если обычно людей на таких инструкциях спасают, то здесь он наоборот как бы демонстрирует насилие. Но люди все равно остаются также абсолютно нейтральны по отношению к миру, потому что в советское время было принято считать, что человек ничего не чувствует.
Вообще, Никита часто обращается именно к постсоветскому контексту, к коллективной непроработанной травме. Этот проект, созданный в начале 2010-х, еще и о насилии, которое полиция (тогда – милиция) применяла к людям, и никто не мог их покарать.
Мне очень нравится контраст с антикварными чашками, которые здесь же стоят: вот течет какая-то обычная жизнь, мы пьем кофе, а где-то в милиции происходит то, что происходит. И это реальности, которые существуют параллельно, – нравится нам это или нет.
Алексей Сай
– Леша сам по себе – довольно интересный художник. Его основная работа – это работа в рекламе. Но отдельной линией в своей жизни он выделил искусство, и в искусстве его всегда интересовала тема офиса, монотонности, структуры, все крутилось вокруг нее. Его основной художественный язык – коллажи с бухгалтерскими таблицами Excel. Мне нравятся работы Сая тем, что они футуристичные и зачастую не требуют прямой интерпретации – то есть ты можешь додумать какую-то историю самостоятельно.
У меня есть еще одно его произведение, которое продолжает тему офиса, но выполнено совершенно по-другому: это фигурка офисного сотрудника, которая похожа на оловянного солдатика, какие у всех были в детстве. Ирония в том, что жизнь офисного сотрудника похожа на жизнь солдата и часто лишена свободы воли, творчества и витальности.
Прихожая
Таня Гершуни – Двойной портрет Синди Шерман из проекта «Двойной портрет художника»
– Таня Гершуни – художница родом из «Парижской Коммуны». По сути это 3D-картина, то есть в ней два образа: мы видим только один собирательный, но, если надеть 3D-очки, то в зависимости от ракурса увидишь другой рисунок. Здесь изображена Синди Шерман – художница, которая занимается перевоплощением, разрушает гендерные стереотипы и расширяет границы идентичности. Она примеряет на себя очень разные образы, говоря о том, что ты можешь быть кем угодно, что мы не должны быть зажаты в рамках одного образа, который с нами однажды случился. У Гершуни об этом весь проект «Двойной портрет художника». Ты никогда не знаешь, что скрывается под маской идентичности – пока не наденешь очки.
Юлия Тверитина
– Эта пятиметровая графика висит здесь уже 10 лет. Она была сделана на обоях во время пленэра у Ольги Балашовой для молодых художников, что символично само по себе. Пленэр проходил на крыше дома, где Оля тогда жила на Позняках. Это жилой квартал с бесконечным пейзажем домов, квартир, окон. Обои здесь – как символ бесконечного ремонта. Художники за час-два рисовали то, что видели перед собой, и именно так там все и выглядело: ряды домов, которые сливаются в один, но в каждом окне что-то происходит, какая-то маленькая жизнь.
Спальня
Михаил Рева / Алексей Золотарев
– В спальне у меня более спокойные работы: рисунки, эскизы. А вот эти две графики внезапно между собой перекликаются. Оба автора – скульпторы, и в каждом из этих рисунков хорошо проявлен сам художник.
Слева работа Михаила Ревы, которую он мне подарил. Он иллюстрировал книгу «Одесский декамерон», это оригинал иллюстрации, что для меня особенно ценно. А рядом рисунок Леши Золотарева – это эскиз к скульптуре, поиск новой формы. Он часто обращается в своей работе к истории супрематизма, его привлекает простота геометрической формы. Золотарев экспериментирует, и в потоке этого эксперимента рождается какая-то новая форма, которая затем должна быть подчинена инженерным стандартам – то есть это постоянный поиск между чистым творчеством и законами гравитации.
Роман Михайлов
– Рома делал проект в рамках нашей двухлетней резиденции Port art studio для молодых художников в Port creative hub. Экспозиция состояла из рабочих материалов, экспериментальных рисунков и композиций с изображением монументальных фигур на бумаге. У Ромы была сентиментальная серия про птиц, которые не летают, – одна из них прилетела и ко мне. Это был не завершенный проект, а скорее art in progress, поэтому у него нет названия.
Технически – это акварель на бумаге. Принято считать, что акварель – это лист формата А3-А4, редко больше, так как чем крупнее формат, тем более хрупкой от своего собственного веса становится бумага. Ее трудно экспонировать, она топорщится от воды. А Михайлова как будто не пугает этот размер, он с каждым разом выбирает лист все больше и больше. Его птицы не нарисованы, они будто расплылись от потока краски и обрели форму – не такую, как задумал художник, а скорее как диктовал материал. В этом и магия, и очарование. Это искусство как процесс, а не только результат.
Чтобы не пропустить новые интересные тексты, подпишись на 34home в Instagram или Facebook.
Фото: murmurash
